Иду уже на работу, продолжаю жить в книге, мечтательно соблазняю Мариенгофа и топочу каблучками по Садовой.
Внезапно из вьюги выныривает какой-то товарищ в военном. Я панически думаю о революции и ищу у себя ассигнации, чтобы откупиться.
В метро сейчас сладострастно читала "Остромова" Быкова. Петербург, зима, 1910-ее, все, как я люблю и где мечтается жить.